Неделя Страданий Господа
Главная неделя года в жизни каждого христианина. В дни Страстной седмицы необходимо по возможности отложить все дела, вообще забыть о себе, о своих заботах и проблемах, мелких и пошлых по сравнению с тем, что более двух тысяч лет назад совершалось в Палестине.
Тогда, по словам митрополита Антония Сурожского, «думая о Христе, о том, что происходит на самом деле в эти дни, мы достигнем и той великой субботы, когда Христос упокоился во гробе, – и на нас найдет покой. И когда ночью мы услышим весть о Воскресении, тогда мы тоже сможем вдруг ожить от этого страшного оцепенения, от этой страшной смерти Христовой, умирания Христова, которому мы хоть сколько-то приобщимся в течение страстных дней». Каждый день этой недели по-своему важен.
Все дни Страстной недели называются Великими. В эти святые дни не совершаются ни поминовения усопших, ни молебные пения, ни памяти святых. Седмица посвящена последним дням земной жизни Христа, Его страданиям – «страстям», распятию, мучительной крестной смерти ради нашего спасения.
Страстная седмица – самая скорбная, самая трудная во всем церковном году. И хоть живет уже сердце предощущением Воскресения, хоть вот-вот и ворвется в нашу жизнь снова его радостный и чистый свет, не дремлет и враг и, как никогда, нападает на душу, теснит и морочит ее, старается ввергнуть в бездну какого-то мрачного, вязкого, никак не отпускающего уныния. Борет тем же, чем и обычно, но с удесятеренной силой.
И один из вопросов, на которые священнику приходится отвечать часто и на которые вместе с тем ответить удовлетворительно трудно, звучит примерно так:
– Батюшка… Я столько раз падал, спотыкался на одном и том же! Столько раз каялся и снова грешил теми же самыми грехами! Я не меняюсь, не исправляюсь… Как мне быть дальше? Как мне поверить самому себе, что вот сейчас я покаюсь, а потом не повторю вновь тех же самых темных и постыдных деяний? Руки опускаются уже… Как же мне заставить себя всё равно идти дальше? Может быть, бесполезно всё это? Может, не потерпит меня больше Господь? Может, и не надо уже идти?..
И отвечать трудно не только потому, что видишь перед собой человека, удрученного унынием, с погасшим взором, с утраченным интересом к жизни. Трудно, прежде всего, оттого, что Страстная – и для тебя Страстная и отвечать надо не только ему, но и себе…
Что тут вспоминается?
Конечно же, тот самый брат, пришедший к древнему подвижнику:
– Авва, я пал.
– Встань и покайся.
– Я снова пал.
– И снова встань.
– Опять пал.
– И опять поднимайся.
– До каких же пор?!
– До тех пор, пока смерть не придет и не застанет тебя либо в падении, либо в покаянии.
Разве не ответ это? Ответ – и еще какой! Нет, значит, ни для кого – даже для тех, кто по-настоящему подвизается, – никакого времени покоя, но вся жизнь – борьба, и это естественно, когда ты сначала падаешь, а потом встаешь, снова падаешь и снова заставляешь себя встать.
И еще вспоминается. Тоже древняя, церковным Преданием освященная история, которую пересказывал кому-то из чад своих преподобный старец Оптинский Амвросий. Она о некоем человеке, который постоянно совершал один и тот же тяжкий грех. А согрешив, приходил в храм, опускался на колени перед Распятием и каялся, просил у Бога прощения и, проливая горькие слезы, обещал больше грех свой не повторять. Уходил и спустя какое-то время возвращался, чтобы каяться снова в том же самом. Наконец так изнемогла, так исстрадалась от этого душа его, что, войдя в храм, он перед Распятием дал обещание Богу, призвав Его Самого в свидетели на будущем Страшном суде: больше никогда, что бы ни было, не совершать того греха. И вышел. И согрешил вновь. И вернулся в храм, и упал перед Распятием, умоляя о милости, и так – коленопреклоненно – умер. И было кому-то из отцов откровение о том, что принял Господь его покаяние, принял, хоть и не успел он ничего изменить в жизни своей, не успел исправиться. И вопрошал враг рода человеческого: «Как же так? Он грешил до самого смертного часа! Он пообещал перед Распятием никогда больше не повторять этого греха и тут же его повторил! И он прощен?!» И отвечал Господь: «Да, прощен, потому что, и пав после этого обещания, он не отчаялся, не разуверился в Моей милости и любви и вновь прибег ко Мне в покаянии».
Пока мы здесь, участь наша не может быть решена. И спасение, как преподобный Петр Дамаскин писал, между страхом и надеждой совершается. Испугаешься – парализует тебя страх, отлучит от Бога, и погибнешь. Уверишься, что спасение уже «заработано» или же даром получено тобой, так что никому его у тебя не отнять, – и тотчас лишишься его.
Продолжая путь и не ведая точно его конца.
Как путник сквозь бескрайнюю снежную равнину – никто не знает: удастся ли дойти? Одно точно: остановившись, замерзнешь; идя вперед, имеешь шанс достигнуть цели. Имеешь шанс… Но не ради шанса идти надо. И не потому, что «иначе нельзя». И не из-за страха замерзнуть, хотя хорошо, когда и он подгоняет.
Другое должно влечь вперед, не позволять опускать руки, сдаваться. Другое – понимание того, что так хочет Господь, а всё остальное, по сравнению с этим, неважно. Идти потому, что так угодно Богу и спасительно по-настоящему. И идешь – не потому, что боишься. Не потому, что уверен в итоге пути. А просто потому, что вспоминаешь: Он позвал – и как же не откликнуться на этот призыв? И на этом успокаиваешься. И почему-то появляются силы. И воскресает надежда. И приходит радость. И заканчивается Страстная. И приходит Пасха…
Игумен Нектарий (Морозов)
На Страстной
|
Еще кругом ночная мгла. Еще так рано в мире, Что звездам в небе нет числа, И каждая, как день, светла, И если бы земля могла, Она бы Пасху проспала Под чтение Псалтыри. Еще кругом ночная мгла. Такая рань на свете, Что площадь вечностью легла От перекрестка до угла, И до рассвета и тепла Еще тысячелетье. Еще земля голым-гола, И ей ночами не в чем Раскачивать колокола И вторить с воли певчим. И со Страстного четверга Вплоть до Страстной субботы Вода буравит берега И вьет водовороты. И лес раздет и непокрыт, И на Страстях Христовых, Как строй молящихся, стоит Толпой стволов сосновых. А в городе, на небольшом Пространстве, как на сходке, Деревья смотрят нагишом В церковные решетки. И взгляд их ужасом объят. Понятна их тревога. |
Сады выходят из оград, Колеблется земли уклад: Они хоронят Бога. И видят свет у царских врат, И черный плат, и свечек ряд, Заплаканные лица — И вдруг навстречу крестный ход Выходит с плащаницей, И две березы у ворот Должны посторониться. И шествие обходит двор По краю тротуара, И вносит с улицы в притвор Весну, весенний разговор И воздух с привкусом просфор И вешнего угара. И март разбрасывает снег На паперти толпе калек, Как будто вышел Человек, И вынес, и открыл ковчег, И все до нитки роздал. И пенье длится до зари, И, нарыдавшись вдосталь, Доходят тише изнутри На пустыри под фонари Псалтирь или Апостол. Но в полночь смолкнут тварь и плоть, Заслышав слух весенний, Что только-только распогодь, Смерть можно будет побороть Усильем Воскресенья. Пастернак Борис (1946) |
Когда мы смотрим на икону Распятия, то видим, что Христос исполнен святого достоинства: очевидно, что Он пошел на страдание добровольно, что Он — Господин происходящего, а не жертва судьбы и человеческой злобы. Христос — Царь Славы, священнодействующий в Таинстве спасения человека через страдание и Крест и дарующий воскресение. Конечно, если кто-то посмотрит на Христа и Его страдание по-человечески, то будет испытывать жалость. Однако же Церковь представляет нам Богочеловека Христа, который спас человека. Христос — не полная жалости жертва человеческой злобы. Он как Великий Архиерей принес Богу Себя, стал жертвоприношением и открыл нам врата рая. Церковь, когда изображает Христа, Богородицу и святых, представляет нам не только обстоятельства и историю события, но вместе с этим передает и то, что подразумевается, то есть то, чего не видно, — саму суть. Да, Христос на Кресте, Он страдает и умирает. Но Крест был бы концом вполне печальным и человеческим, если бы не последовало Воскресение. Поэтому в конце концов Крест отодвигается в сторону, а главенствует Воскресение. Каждую неделю Церковь празднует не распятие, а Воскресение. Именно оно — основа и центр Церкви. Основываясь на Воскресении, Церковь живет всю свою жизнь. Воскресенье — день Воскресения; именно он определяет весь недельный праздничный круг и все остальное в Церкви.
Мы приглашены жить во дворце Христовом, настоящие царевичи, а грех делает нас рабами, пустяки делают нас несчастными, и мы не разбиваем эти оковы, чтобы вырваться наружу и сказать, что не хотим этого рабства. Мы не хотим жить в свободе Божией, которая сделает нашу жизнь радостной и в этом мире.
Воскресение Господне придает смысл всей нашей жизни, и только благодаря свету Воскресения можно понять и выдерживать то, что происходит вокруг нас, противостоять этому и терпеть прежде всего себя, затем наших братьев, огорчающих нас своими слабостями так же, как мы огорчаем их. И один призван поддерживать другого: Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов (Гал 6, 2).
__________________________________________
Митрополит Лимасольский Афанасий
Страстная седмица
|
|
Великий (Страстной) понедельник.Темы богослужебных воспоминаний: Иосиф Прекрасный, проданный в Египет за двадцать сребреников (Быт.37.); Проклятие бесплодной смоковницы, притча о злых виноградарях; пророчество о разрушении Иерусалима (Мф.21:18–43; 24:3–35). |
|
|
Великий (Страстной) вторник.Темы богослужебных воспоминаний: Обличение Господом книжников и фарисеев, беседы о дани кесаря, воскресения мертвых. Притчи: о десяти девах и талантах; пророчество о Страшном суде (Мф.24:36-26:2). |
|
|
Великая (Страстная) среда.Темы богослужебных воспоминаний: Покаяние грешницы, возлившей миро на ноги Иисуса, и предательство Иуды (Мф.26:6-16). Последний раз читается молитва прп. Ефрема Сирина с тремя великими поклонами. На вечерней службе в этот день все стараются принять участие в Таинстве Покаяния (Исповеди). |
|
|
Великий (Страстной) четверг.Воспоминание Тайной Вечери и установление Таинства Евхаристии. Все православные христиане стараются причаститьсяСвятых Христовых Таин. В кафедральных соборах, в конце Литургии, совершается Чин умовения ног (архиерей умывает ноги двенадцати сослужителям). Вечером чтение 12-ти «Страстных Евангелий». Патриарх совершает освящение мира. |
|
|
Великая (Страстная) пятница.Арест Господа и неправедный суд. Распятие, Святые и Спасительные Страсти (Страдания), смерть и погребение Господа в гробнице Иосифа Аримафейского. День великой скорби и строгого поста (Устав повелевает полное воздержание от пищи в течение всего дня; но, согласно узаконенной традиции, здоровые люди воздерживаются от пищи до окончания выноса Плащаницы). Литургия (Бескровная Жертва) в этот день не служится, потому что Жертва принесена на Голгофе (единственное исключение – в случае совпадения Страстной Пятницы с праздником Благовещения). Утром – чтение Великих (Царских) Часов. В середине дня (обычно в 14 часов) совершается Чин выноса Плащаницы. Вечером (обычно в 18 часов) совершается Чин Погребения. |
|
|
Великая (Страстная) суббота.Пребывание Господа телом во гробе, сошествие душою во ад и одновременно пребывание на Престоле со Отцом и Святым Духом (см. Святая Троица). Утром совершается Литургия Светлой Субботы, после которой, по традиции, освящается праздничная трапеза (по Уставу, это освящение совершается в Пасхальную ночь, после Литургии и освящения артоса). |
Интересные страницы
Оптинские новомученики. Ферапонт, Василий, Трофим
Православная мозайка