Молитва оптинских старцев: «Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить всё, что принесёт мне наступающий день…»
Утром подхожу к машине, а ее нет. Ноги подкосились: в украденной машине – 14.000 евро! Ум не мог со всем этим справиться! Появился холодный пот и одышка.Позвонила в полицию.
«Что я могу сказать? – ответил полицейский. – В Афинах каждый день угоняют около ста автомобилей. Мы передадим все данные, и если машина будет обнаружена – вам повезло. Напишите заявление о пропаже».
Пошла в полицейский участок. Видя моё состояние,мне принесли воды.
– Не волнуйтесь, может быть, и найдётся...
Вернувшись домой,стала думать, для чего Бог дает это испытание? Вспомнился разговор с одним старцем. Я очень беспокоилась о детях, о жизни... Плакала, говорила и плакала... Он сказал: «Не плачь. Бог посылает нам испытания не без цели. Он наш Отец и любит Своих детей, желает нам только добра! Мы должны довериться Ему. Не плачь, грех это. Этим ты показываешь, что не доверяешь Ему... Молись, и да будет на всё воля Его!»
Я вспомнила: он дал мне молитву, чтобы я читала её в горе и радости. Это была молитва оптинских старцев: «Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить всё, что принесёт мне наступающий день…»
Дети вернулись из школы. Я рассказала им всё подробно, они очень расстроились. Решила, что жизнь надо принимать такой, какая она есть и довериться Богу. Так прошёл день. Звонила, волновалась, снова и снова читала молитву.
Около 23:30 неожиданно зазвонил телефон.
– Полицейский участок района Като Патисиа. Вы владелица белого автомобиля такой-то марки и с такими-то номерами?
У меня чуть не случился разрыв сердца.
– Да, я. Что случилось?
– Здесь у нас двое, они ехали на вашей машине. Мы их остановили и обнаружили ваши права и документы. Немедленно приходите.
Я не пошла - побежала. Это были два молодых человека, на вид неплохие ребята.
– Госпожа, – обратился ко мне полицейский, – что у вас было в машине, кроме документов?
– Деньги.
– Сколько?
– 14.000 евро.
– Как же вы оставляете такую сумму в машине?
- Посчитайте.
У меня подкосились ноги. Разве такое бывает? Деньги на месте до последнего евро.
Полицейский спросил у молодых людей:
– Как получилось, что вы не тронули деньги? Не нашли?
–Мы нашли конверт, но не открыли его.
– Почему? – спросил полицейский.
– Когда мы обыскивали машину, то в «бардачке» нашли права и документы на машину. Ещё нашли точно такой же конверт, в котором был кусок сухого хлеба из церкви.
– Антидор, болван, – подсказал друг.
– Да, антидор. Ну, стали искать дальше и в водительской двери нашли такой же точно конверт. Подумали, что и в этом лежит антидор – видимо, хозяйка очень верующая, – и не стали его открывать.
Все онемели. Полицейские были ошеломлены. Никто не произнёс ни слова…
Пришли родители молодых людей, очень хорошие люди. Я забрала заявление и пошла домой. Дети не могли поверить, что нашлась машина и деньги. Это было потрясающе. Маленький кусочек антидора смог изменить весь ход событий! Если бы они нашли деньги, все пошло бы совсем по-другому.
Этот случай повлиял на многих людей: на меня, на моих детей. Излишне рассказывать, какое впечатление все это произвело в полицейском участке. Мать одного из молодых людей, угнавших машину, позвонила мне и сказала, что её сын решил поститься и пойти к Причастию. На него произвел большое впечатление случай с антидором. Он горько во всём раскаялся.
Слова старца, слова молитвы я помню всегда, когда всё плохо и когда всё хорошо. Эта молитва отпечаталась в уме и сердце: «Господи... Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что всё ниспослано Тобой... Научи меня, что ничего не происходит без Твоего на то позволения... Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня... И научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить. Аминь».
Ведь в этой ежедневной суете не может человеческий ум представить, что будет и что может случиться завтра.
Никос Ваксеванидис
У нас был один ребёнок полуторагодовалый после страшной аварии, он вылетел через лобовое стекло – тяжелейшая черепно-мозговая травма, скальпированная рана, массивная кровопотеря. Привезли его в приёмный покой практически в предагональном состоянии. Сначала думали: «Господи, только бы довезти его до реанимации, умирает ребёнок!» Успели. Кровотечение остановили, делали всё, что нужно, но никто не верил, что он выживет. Ребёнок находился на искусственной вентиляции лёгких, без сознания. И я не верила – настолько тяжёлое было состояние! Прабабушка его, воцерковлённая, пригласила иеромонаха Серафима (Рошку), он ребёнка крестил. Дежурный врач мне утром передаёт: «Отец Серафим после крещения обмолвился, что ребёнок будет жить». Честно говоря, я не поверила. Но мы продолжали делать всё, что от нас зависело, и ребёнок пришёл в сознание, выжил. Это было первое чудо для меня.
В прошлом году аналогичный случай произошёл с нашим врачом анестезиологом-реаниматологом. Тяжёлая автодорожная политравма: тяжелейшая черепно-мозговая травма, перелом позвоночника. Мы всё делали, что могли, но показатели крови у него оставались крайне низкими. Мозг страдает, а мы ничего сделать не можем! Непонятно, почему они не поднимаются: мы и вентиляцию лёгких проводим, и кислород даём, и режимы меняем, и давление держим, и в лёгких патологии нет… У меня уже руки опустились. Стоим и не знаем, что предпринять. Мама у него верующая, спрашивает: «Мне что делать?» Я говорю: «Бегите в храм». Был праздник Троицы, и после Литургии игумен Иннокентий пришёл. Священник начал соборовать, а мы стояли бригадой, молились и смотрели на приборы. Пульсоаксиметр показывает степень насыщения крови кислородом. В норме эти показатели – 100, ну не ниже 90, а у коллеги нашего было 82. Он лежит синий, гипоксичный. «Ну, хотя бы 88! Хотя бы 90!», – молимся. Мы ничего не делаем, стоим и видим по монитору, как показатели меняются: 85 – 88 – 92 – 95, к концу Таинства соборования наступила стабилизация. К утру было уже 98, он пришёл в сознание. Отец Иннокентий навещал его, беседовал, исповедовал, причащал.
Врач наш не воцерковлён до этого был. Но вспоминает: «Я очень ждал прихода батюшки, от него шла такая благодать!» Он плохо помнит, как мы его лечили, но ощущение благодати при разговоре со священником очень хорошо запомнил. Восемь месяцев доктор наш был на больничном. Когда мы посылали его на консультации в центральные клиники, там такие речи были… «Не жилец», «глубокий инвалид»... Из Якутска приезжали нейрохирурги, давали очень плохие прогнозы по позвоночнику. А он вышел на работу, восстановился полностью, к радости нашей. Это теперь совсем другой человек. Вот чудо, которое мы наблюдали своими глазами!
Даже неверующие доктора это видят. Например, заведующая детским отделением говорила, что когда мамочки приносят святую воду, иконы, у детей наблюдается положительная динамика: «Если я вижу, что появляются эти вещи, – она показала на иконы, – я успокаиваюсь, значит, всё будет хорошо. А если у мам в голове много тараканов – экстрасенсы, гороскопы, целители и т.д., то очень тяжело их детей лечить».
Бывают крайне тяжёлые больные, с массивным кровоизлиянием, допустим, в головной мозг, когда смерть мозга происходит – уже не человек лежит фактически. Мы тогда сердце поддерживаем, отключать аппарат не имеем права. Понимаем, что мозг мёртвый, тем не менее, поим человека, кормим, поддерживаем давление, и бывает, это длится довольно долго, хотя надежды нет. Но после соборования обычно наступает остановка сердца: душа получает то, что ей было нужно, и больной спокойно умирает. Эти случаи тоже монитором фиксируются, даже сам отец Иннокентий видит это: всё, душа освобождается.
Несомненно – и вера помогает, и таинства церковные, и молитва. Очень важна молитва родственников, молитва в храме. И мы сами обязательно за своих пациентов молимся. Когда соборование идёт, если кто-то свободен, мы обязательно молимся вместе со священником.
Елена Владимировна ЛЬВОВА, заведующая отделением анестезиологии и реанимации Центральной районной больницы, г. Мирный